Зинаида Гиппиус Мудрость
Сошлись чертовки на перекрестке, На перекрестке трех дорог. Сошлись к полночи, и месяц жесткий Висел вверху, кривя свой рог.
Ну, как добыча? Сюда, сестрицы! Мешки тугие, – вот прорвет! С единой бровью и с ликом птицы, – Выходит старшая вперед.
И запищала, заговорила, Разинув клюв и супя бровь: «Да что ж, неплохо! Ведь я стащила У двух любовников – любовь.
Сидят, целуясь... А я, украдкой, Как подкачусь, да сразу – хвать! Небось, друг друга теперь не сладко Им обнимать да целовать!
А вы, сестрица?» – «Я знаю меру, Мне лишь была б полна сума. Я у пророка украла веру, – И он тотчас сошел с ума.
Он этой верой махал, как флагом, Кричал, кричал... Постой же, друг! К нему подкралась я тихим шагом – Да флаг и вышибла из рук!»
Хохочет третья: «Вот это средство! И мой денечек не был плох: Я у ребенка украла детство, Он сразу сник. Потом издох».
Смеясь, к четвертой пристали: ну же, А ты явилась с чем, скажи? Мешки тугие, всех наших туже... Скорей веревку развяжи!
Чертовка мнется, чертовке стыдно... Сама худая, без лица. «Хоть я безлика, а всё ж обидно: Я обокрала – мудреца.
Жирна добыча, да в жире ль дело! Я с мудрецом сошлась на грех. Едва я мудрость стащить успела, – Он тотчас стал счастливей всех!
Смеется, пляшет... Ну, словом, худо. Назад давала – не берет. «Спасибо, ладно! И вон отсюда!» Пришлось уйти... Еще убьет!
Конца не вижу я испытанию. Мешок тяжел, битком набит! Куда деваться мне с этой дрянью? Хотела выпустить – сидит».
Чертовки взвыли: наворожила! Не людям быть счастливей нас! Вот угодила, хоть и без рыла! Тащи назад! Тащи сейчас!
«Несите сами! Я понесла бы, Да если люди не берут!» И разодрались четыре бабы: Сестру безликую дерут.
Смеялся месяц... И от соблазна Сокрыл за тучи острый рог. Дрались... А мудрость лежала праздно На перекрестке трех дорог.
|